Читать интересную книгу Дома мы не нужны. последняя битва спящего бога - Василий Лягоскин

Все замолчали. Только командир негромко покашлял; Алексей Александрович опять таки понял, что Кудрявцев что-то придумал сам, но ждет, пока выскажутся остальные.

– Человек-паук! – провозгласил вторую версию Никитин, – кто-то очень ловкий, с перчатками-липучками, которые изготовит товарищ полковник, лезет на скалу и сбрасывает сверху веревку для остальных.

Все посмотрели на командира, понимая, что если этот план из голливудского фильма будет принят, именно ему придется не только с пластмассой поработать, «выпросив» у нее новые невероятные качества для перчаток, но скорее всего и лезть наверх тоже. А Кудрявцев скорчил такую гримасу, словно ему предлагали совершить этот «подвиг» голыми руками. Был ли план у самого командира? У него был план!

– В твоей задумке, Анатолий, – начал он, – есть рациональное зерно. Но сначала представьте себе, как раньше, в средние века штурмовали крепости наши предки.

– Ну, – нерешительно протянул Анатолий, – всякие там баллисты, скорпионы, приставные лестницы; таран с бараньей головой.

– Ага, – насмешливо перебил его все тот же Холодов, – посмотрю, как ты в стену будешь биться своей бараньей головой.

Общий хохот прекратился, как только командир поднял руку.

– Нет, – оглядел он всех, – вспомните, как ратники взбегали по стене крепости при помощи шеста и дружных усилий товарищей, толкавших этот шест…

– Но двести восемьдесят метров! – потрясенно воскликнул тракторист.

– А когда это нас пугали размеры? – отпарировал Кудрявцев, – мост в сто пятьдесят метров сделали, а здесь надо трап длиной метров четырехсот – чтобы угол наклона был в сорок пять градусов. Со ступенями, сплошной аркой над головой – и для жесткости конструкции, и для безопасности. Вдруг кто-то успеет сбросить сверху камешек на пару центнеров. Хотя, конечно, нужно все продумать так, чтобы исключить даже малейшую вероятность нападения. Точнее, вероятность будет, и очень скоро – но к этому времени наверху тот же броневик должен ждать форт. Какой, кстати, броневик?

Это он повернулся к татарскому сержанту, но тот только виновато пожал плечами.

– А толкать.., – не унимался Никитин, – хотя понятно – мой же трактор и толкнет. Только наш трап в стену упрется и все. Ног-то, которыми ратники перебирали, у него нет!

– Зато будут колеса, которые будут вращать постепенно наши богатыри, – он кивнул в одну сторону (на Салима); потом в противоположную – на Марио.

– А ведь есть еще Микола-украинец и Виталик Дубов, – вспомнил профессор, и тоже вступил в полемику, представив, как нарисованное командиром перед товарищами творение ползет по стене вправо или налево – неважно – и падает, и как ломаются внутри него кости все тех же богатырей.

Эта картина поразила многих, но не Александра Николаевича – этот человек не стал бы предлагать план действий, не продумав малейших деталей.

– А вот тут, – хитро улыбнулся он, – и пригодятся предложенные Анатолием липучки. Такие, чтобы колеса могли вращаться, а сдвинуться в сторону – ни на миллиметр. Ну и подстрахуем ребят – вон, хотя бы Бэйла.

Все повернулись к девушке, но та только недоуменно пожала плечами. Командир рассмеялся:

– Лазерный прицел, – объяснил он, – на твоей новой винтовке. Отъедешь подальше в степь и будешь вести кого-нибудь из ребят по выбранному ориентиру. А если трап поедет в сторону…

– Нажмешь на курок, – заржал Анатолий.

Профессор невольно улыбнулся – не сомнительной шутке тракториста, а ставшим уже привычными паре подзатыльников по голове Анатолия. Парень не обиделся на супругу и односельчанку Ольгу, даже затылок не почесал; его глаза загорелись азартом – он тут же присоединился к Ринату и остальным «художникам». Совсем скоро – понял профессор – нарисованная Кудрявцевым картина будет воплощена сначала на бумаге (в масштабе и мельчайших деталях), а затем и в пластмассе.

Он отошел в сторону, где стояли командир с Оксаной; их довольные лица словно говорили: «Мы свою задачу выполнили – теперь ваша очередь, ребята».

– Александр Николаевич, – пришла вдруг в голову Романова неожиданная мысль, – а ведь ты мог бы эту операцию сам провести.

– Легко, – не стал отказываться Кудрявцев, – ну… почти легко. Но ведь мы – команда! Мы должны быть вместе, как говорится – в горе и в радости, ну и так далее…

И профессор Романов понял командира.

– А чем мы займемся, пока будут строить трап?, – он сам же ответил, – у нас же еще пол участка с медведями не обследованы, а потом к саблезубым монстрам можно переезжать. А там глядишь – и осы начнут дохнуть. Только вот что делать со змеями, я так и не придумал. А ты… вы?

Профессор посмотрел виновато на Оксану и все трое рассмеялись. У полковника и насчет последнего участка было готово предложение:

– Вот поднимемся на плато, посмотрим на этих змеек сверху – и сразу все будет понятно…

Три дня, пока лихорадочно строилась четырехсотметровая громадина, не прошли даром. Живых людей разведчики больше не обнаружили, но два трактора безостановочно сновали между «медвежьим углом» и лагерем; комендант ухитрялся прятать привозимое добро так, словно его и не существовало в природе. Наружная стена тоже росла – еще более стремительно, чем прежде. Ведь неандертальцы вернулись, и даже вымолили – жалобными взглядами – право на вечерние концерты. Теперь главным музыкантом был Николай Левин. Гармошку свою он куда-то спрятал («Нечего поганить инструмент», – проворчал он, выслушав приказ командира); выбрал концертный баян, играя впервые на котором, морщился, словно жевал лимон.

– Не тот звук, – объяснил он, небрежно хлопая ладонью по перламутровому боку дорогущего итальянского баяна, – красиво, но за душу не цепляет. Но для этих дикарей самое то. Души-то у них все равно нет. А может и есть, только не наша, не человеческая.

– А вообще как они тебе? – поинтересовался Никитин.

– Нормальные ребята, – пожал плечами мордвин, – не люди, конечно, но музыкальные способности у некоторых есть.

Полковник Кудрявцев (а Анатолий оказался здесь потому, что всегда старался быть рядом с командиром – тут всегда было интересно) вдруг заинтересовался:

– Покажешь мне этих ребят, Николай Иванович.

Профессор (он старался следовать примеру тракториста) понял, что скоро в жизни русского лагеря должно произойти что-то необычное…

Операция «Буря на плато» – название конечно придумал тракторист – началась ранним рассветом. Глубокой ночью трап – длинный и прочный – который, заняв свое место одним концом на краю обрыва, напоминал бы туннель московского метро с эскалатором, временно не работающим, трактором подтащили к месту, намеченному для подъема заранее. Второй трактор тащил телегу с блоками, а за ней еще два широких трамплина, которые и установили перед отвесной стеной.

С первым лучом солнца Анатолий, занявший свое место на тракторе позади трапа, отпустил педаль сцепления, и длинная, снабженная арочным перекрытием лестница, поползла вперед. Вот она наехала на трапы; вот четыре больших – в три метра диаметром колеса натолкнулись на каменную преграду, и тут же четыре великана напряглись, отрывая толстые рычаги от пола при помощи крепких мышц – начиная с ног, до плечевого пояса.

– Раз, – скомандовал Кудрявцев, и колеса послушно оторвались от трапов и зависли в воздухе.

Назад им не давал съехать трактор, натужно ревевший далеко позади, и острые наконечники, которыми была снабжена гигантская лестница вместо якорей.

– Два, – и трап поднялся еще на метр.

Вчера вечером парни спорили, смогут ли они поднять эту махину в сто тонн весом.

– Ерунда, – махнул тогда Виталик Дубов, – прекращая спор, – я один гидравлическим двадцатитонником грузовик поднимаю, а тут нас будет четверо!

И трап действительно полз по стене! Надежные трещотки, изготовление которых оказалось самым сложным, не давали скользить назад рычагам. Профессор Романов – единственный, кто кроме командира и четырех силачей утяжелял сейчас трап, немного отступил от этой дружной команды. Он следил за красной точкой лазерного прицела, медленно ползущей вверх вместе с трапом над головой командира.

– Раз! – повторил Кудрявцев, – приближая одним словом край обрыва еще на один метр, – два!

– Это что получается, – неторопливо попробовал подсчитать Алексей Александрович, – секунд пять на один подъем рычагов; двадцать метров в минуту… За четырнадцать минут поднимемся?!

Радоваться времени не было. Профессор вдруг увидел, как красная точка отклонилась от макушки командира вправо – и хорошо отклонилась.

– Лево, – выкрикнул он, сообразуясь с неоднократно повторенными раньше командами.

– Лево раз! – выкрикнул погромче Кудрявцев, и Марио с Миколой замерли, передыхая, а Салим с Дубовым злее навалились на свои рычаги, – лево два!